49-й гвардейский танковый полк прорыва

А началось все с серии фотографий Бориса Павловича Кудоярова – корреспондента, собкора «Комсомольской правды» и главного фотолетописца жизни Ленинградского фронта в годы Великой Отечественной войны. Вот любил он снимать танковые колонны – так в 1942-м этой чести удостоились «сормовские экранированные тридцатьчетверки», в 1943-м – танки Т-34 производства УВЗ, и только в начале 1944 – «в главных ролях» на Московском шоссе у недостроенного комплекса зданий Дома Советов выступили «Черчилли» 49-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка прорыва. Вообще эта часть появилась в составе Ленинградского фронта еще весной 1943 года (14 марта полк прибыл на станцию Обухово) и согласно штата №010/267 от октября 1942 года должна при 214 человек личного состава иметь на вооружении 21 тяжелый танк отечественного производства КВ-1С или такое же количество британских «Черчиллей», а также для разведки и связи – 3 бронеавтомобиля БА-64 или 3 британских гусеничных легких бронетранспортера MK.I «Универсал». Штат штатом, а правила для того и пишутся, чтобы их иногда нарушали. В реальностях Ленинградского фронта получилось нечто среднее – на июль 1943 года в составе 49 гттпп имелось 20 исправных боевых машин MK.IV «Черчилль III» (скорее всего 21 машина пошла на запчасти) и три легких бронеавтомобиля БА-64. С начала формирования части и до 31 декабря 1943 года командовал 49-м гвардейским полковник Слюсаренко Захар Карпович, впоследствии дважды Герой Советского Союза и генерал-лейтенант танковых войск. Поэтому подготовлены танкисты этой части были «на ять», но даже с таким бравым командиром применение «английской помощи» нашли не сразу. В то время как в летних сражениях 1943 года британские тяжелые машины подобной модификации (имею в виду модели III и IV, различающиеся между собой сварной или литой башней) активно участвовали в боях на центральном участке советско-германского фронта, ленинградцы «мариновали» свои «Черчилли» в резерве.

Разберемся почему. Главным достоинством тяжелого танка «Черчилль» являлась «мощь» его брони: лоб корпуса поставляемых в СССР модификаций имел толщину вертикального бронелиста в 102 мм (наклонный элемент лобовой части корпуса – 57 мм), борт – 76 мм, корма – 64 мм. А вот днище танка, как и крыша корпуса были традиционно тонкими – 19 мм. Прямоугольная, с вертикальными бронестенками башня была не менее мощной: лоб – 102 мм, борт и корма – 76 и 95 мм. Толщина крыши башни составляла 20 мм. В соответствии с британской доктриной пехотных танков «Черчилль» создавался для поддержки наступающих бойцов, разрушения полевых фортификационных сооружений, подавления огневых точек и отражения контратак танков противника. Для решения вышеперечисленных задач требовалась не скорость, а высокая живучесть, огневая мощь и уверенная проходимость через рукотворные заграждения противника, такие как минные поля и противотанковые рвы. Инженеры «компании-доработчика» танка A22 MK.IV – фирмы Vauxhall – из-за опасений вторжения немцев в Британию очень торопились запустить модификацию II в серийное производство в 1941 году, поэтому первые собранные машины страдали множественными «детскими» болезнями. Карбюраторный 12-цилиндровый «плоский» двигатель «Bedford Twin-Six» с повышенным уровнем компрессии в 350 л.с. был слабоват для 38-тонного танка (что неудивительно – это был удвоенный двигатель грузовика с двойным зажиганием и выпускными клапанами с натриевым охлаждением в стеллитовых посадочных гнездах), часто ломался, да и основное вооружение не отличалось надежностью. До второй фазы сражения при Эль-Аламейне в октябре 1942 года, где в боях с немцами удачно были опробованы 6 машин «Черчилль III» (до этого танки «Черчилль» были использованы в боевых действиях лишь однажды – в ходе провального в целом рейда на Дьепп 19 августа 1942 года), британские военные считали этот танк совершенно бесперспективным, уповая на новые модификации крейсерского «Кромвеля» . Именно под влиянием их докладов британский премьер сказал знаменитые слова о том, что у танка его имени недостатков было больше, чем у него самого. Поэтому с «легким сердцем» наши союзники согласились передать Красной армии несколько сот подобных машин (всего было поставлено 253 «Черчилля» – из них 20 ранней модификации MK.II с 40-мм пушкой и 105 – модели MK.IV с литой башней и 57-мм пушкой, остальные – со сварной башней и 57-мм артсистемой) вместо устаревающих «Матильд», которые к тому же были нужны на Тихоокеанском ТВД. Тем более, что с февраля 1942 года в серию пошли модели III/IV с 57-мм пушкой и англичанам было уже не так стыдно за «архаику» выпускаемой продукции.

В августе 1942 года начались испытания танка «Черчилль III» на НИБТ Полигоне в Кубинке. Машина Т.31222R еще до их начала по техническим причинам вышла из строя, поэтому (на полигон) из Горьковского учебного центра пригнали другой танк с номером T.31221R, и в ускоренном порядке провели тестирование его вооружения и ходовой части. Вот тут и выяснилось, что несмотря на общую концептуальную отсталость и недоработанность конструкции, за счет более высокой культуры производства «Черчилль» имел целый ряд достоинств в сравнении с отечественной бронетехникой аналогичного назначения. Танк имел сдвоенное управление, а также гидравлический привод с сервомеханизмами, благодаря чему управлять этой машиной можно было достаточно легко. Мощная броневая «коробка» при относительно небольшой ширине корпуса обеспечивали достаточную защиту от средств ПТО вермахта (имею в виду на вторую половину 1942 года), а подвеска на большом количестве малых катков позволяла преодолевать крутые склоны и минные поля – даже при повреждении части катков танк сохранял подвижность. При испытаниях «Черчилль» плавно проходил повороты. Максимальная скорость на мерном участке составила 28 км/ч, а скорость по шоссе (25,4 км/ч) не особо отличалась от средней скорости нашего тяжелого танка КВ (КВ-1). Средняя скорость (17,5 км/ч) и запас хода (246 км – по шоссе и 166 км – по проселку) также были близки к нашему тяжелому танку КВ ранних модификаций. Обзорность из башни благодаря танковым перископам выпускника Рижского политехнического университета Российской империи майора Гундлаха (британская версия – модель Vickers MK.IV, патент на конструкцию был продан англичанам майором Войска Польского Гундлахом за 1 злотый), установленным на «Черчилле», была на порядок лучше, чем на советских основных танках первой половине войны (такие перископы были установлены на польских танках и даже танкетках, но особенного интереса в 1939 году у наших профильных специалистов они не вызвали; впоследствии эта конструкция танкового перископа нами уже у англичан была просто скопирована под тем же индексом МК-IV, запущена в серийное производство и использовалась на наших танках уже в ходе войны). 57-мм пушка QF 6 pounder в ранней версии MK.III с длиной ствола в 43 калибра (2451 мм) при обстреле на полигоне танка Pz.Kpfw.III (ранних серий с толщиной брони в 30 мм) в борт с расстояния в 950 метров бронебойным снарядом AP/T MK.I Shot уверенно пробивала германский танк насквозь, выйдя из другого борта. Весной 1943 года из британской 57-мм противотанковой пушки (равнозначной модернизированной 57-мм танковой пушке MK.V с длиной ствола в 50 калибров – 2850 мм) провели обстрел германского тяжелого танка Pz.Kpfw. VI «Тигр». И что же? Оказалось, что борт башни «немца» поражается противотанковым снарядом APHV/T Shot с дистанции 800 метров, а борт корпуса – на расстояние 1000 метров. Советские 76,2-мм танковые пушки ЗиС-5 и Ф-34 не могли пробить борт «Тигра» даже с расстояния 200 метров. Боекомплект к 57-мм пушке в «Черчилле» был немаленький – 84 унитарных выстрела. Главной проблемой было то, что это были преимущественно бронебойные снаряды, что значительно суживало тактические возможности применения этой боевой машины.

После положительных отзывов о танке по итогам боев под Эль-Аламейном и особенно в Тунисе в первой половине 1943 года, британцы осознали, что «такая корова нужна самому», свернули поставки «Черчиллей» в СССР и принялись модернизировать танк, прежде всего намереваясь заменить узкопрофильную 57-мм пушку. Сначала прямо в Северной Африке ее заменили американской М3 (модификация «Черчилль IV» NA 75) от танка «Шерман». Затем появился «Черчилль VI», оснащенный 75-мм артсистемой Ordnance QF 75 mm и дополнительной навесной защитой бортов и нижней части корпуса. Баллистически пушка OQF 75 с длиной ствола в 36,5 калибра/2737 мм была идентична американскому орудию M3 и использовало тот же ассортимент боеприпасов. Само орудие размешалось в аналогичной 57-мм QF 6 pounder пушке установке, что было очень удобно технологически. Танки вышеозначенных модификаций активно использовались британцами в Италии в 1943-1944 годах. Вершиной же эволюции танка «Черчилль» стала модель A22F – модификация с усиленным до 152 мм лобовым и до 95 мм бортовым бронированием, улучшенными корпусом и ходовой частью, а также новой командирской башенкой на башне танка. Модели VII (линейный с 75-мм пушкой), VIII (огневой поддержки с 95-мм гаубицей в башне) и огнеметный «Черчилль-Крокодил» громили нацистов уже в Западной Европе. Так или иначе, но «Черчилль» стал самым массовым танком британской армии национального производства – всего было выпущено 5640 подобных машин.

В Советском Союзе поставленные «Черчилли» по итогам испытаний также были адаптированы к местным условиям эксплуатации. В первую очередь при участии завода №92 были устранены дефекты, влияющие на безотказную работу 57-мм пушки – заменены пружины и расточены цилиндры накатников. Вероятнее всего подобную работу проделали со всеми артсистемами ранней модификации MK.III поставок 1942 года. Ходовой частью и двигателем занималось горьковское предприятие – ГАЗ им. Молотова Отмечались поломки осей ведущих колес и ленивцев, гибких приводов бензиновой помпы. Часто ломались литые траки, к тому же в условиях климата средней полосы России гусеничная лента не обеспечивала эффективного сцепления со снегом и льдом, а снежной массы под хлипкими крыльями набивалось столько, что после 8-10 км движения их просто вырывало. Проблемы решили радикально – крылья (или их часть) по желанию экипажей снимали и не использовали (по крайней мере многие в зимнее время), а на траки в полевых условиях стали наваривать грунтозацепы (впрочем, у британцев также имелись серийные гусеницы к танкам «Черчилль» с развитыми грунтозацепами). Какие-либо более радикальные доработки из-за относительно небольшого количества поставленных танков «Черчилль» не проводились.

Что же представляли из себя «Черчилли» 49-го гвардейского полка накануне Ленинградско-Новгородской стратегической наступательной операции? Судя по имеющимся снимкам, это были машины модификации III со сварной башней и 57-мм пушками модели MK.III и видимо MK.V (последние – с дульным тормозом). В корпусе и в башне танка устанавливались два 7,92-мм пулемета BESA. Согласно «Отчета штаба Управления командующего БТ и МВ 42A о боевых действиях танковых частей армии c 15 по 31 января 1944 г.» (ЦАМО, ф. 397, оп. 9277, д. 24, лл. 23-34) насыщать это армейское объединение танками и самоходками для предстоящего наступления начали еще в декабре 1943 года. В состав БТ и МВ 42-й армии 12.11.43 г. были введены следующие танковые части: 1 Кр. тбр, 220 отбр, 205 отп, 260 гв. тпп, 261 гв. тпп, 31 гв. тпп, 46 гв. тпп, 49 гв. тпп, 1439 сап, 71 и 72 од БЕПО, 2 оабб. 5 января 1944 года ко всей этой массе бронетехники добавились 224 и 1902 сап. Итого к началу наступления в 42-й армии имелось 378 танков, самоходных орудий и бронемашин, причем количество тяжелых танков КВ (85 танков) незначительно уступало доминировавшим на всех остальных фронтах «тридцатьчетверкам» (96 единиц). Поэтому было решено, что группу непосредственной поддержки пехоты (НПП) в полосе наступления 30-го стрелкового корпуса (на участке наступления 30 ск и планировалось прорвать вражескую оборону) составят только танки КВ в количестве 84 боевых машин, а также 21 легкая самоходка СУ-76 из 1902-го Кременчугского самоходно-артиллерийского полка. Большинство Т-34/76 должны были войти в прорыв, освободить Красное Село и двигаться в направлении Ропши на соединение с войсками 2-й Ударной армии. Согласно плана 49-й гвардейский тяжелый танковый полк прорыва, «имея к пушкам только бронебойные снаряды, оставался в танковом резерве командующего войсками 42 армии и имел предварительную боевую задачу – с рубежа ближайшей задачи 30 гв. ск усилить правый фланг корпуса и наступать в направлении выс. 112,0, сев. окр. Красное Село, взаимодействуя с частями 64 гв. сд». Когда же 15 января 1944 года началось общее наступление наших войск, 49 гв. тпп продолжал находится в резерве командарма 42. С выходом в атаку танковой группы НПП полк должен был занять исходные позиции в районе Пески, Толмачи в готовности наступать по обстановке для развития успеха. 16 января 49-й по ряду неизвестных причин он так и не был сосредоточен полностью для выполнения боевой задачи: две его роты находились в опорном противотанковом пункте в Новые Сузи – Рехколово в готовности к отражению контратак противника из района Александровка, Пушкин, а две остальные – на исходных позициях около н/п Пески, Толмачи. К вечеру в 20.00, наконец, была получена боевая задача – с исходных позиций Финское Койрово вместе со 125 сд овладеть опорным пунктом немцев в Константиновке, что никак не соответствовало первоначальным намерениям и планам. Туман войны, однако. Ночью 17 января полк двинулся к исходным позициям в район Финского Койрово. Так как все дороги были забиты наступающей техникой, марш решили провести вне дорог, в результате чего два танка подорвались на фугасах противника. К 11.00 гвардейцы прибыли в распоряжение командира 125 сд. В 12.00 пехота при поддержке трех рот «Черчиллей» (две атаковали в направлении Константиновки, одна – в направлении Сосновки) перешла в наступление. Последняя из указанных рот из-за отсутствия переправы через Лиговский канал осталась на его восточном берегу западнее Финского Койрово, обеспечивая правый фланг 125-й стрелковой дивизии от контратак противника. 1-я и 2-я роты переправились через речку Дудергофка, очистили от противника Константиновку, и к исходу дня достигли железнодорожной станции Горелово, где и заняли засадные позиции, ожидая атак немцев. Так как пехота 125 сд до ст. Горелово не добралась, танки покинули свои боевые позиции и вернулись на восточный берег Дудергофки за пехотой. При повторной атаке на Горелово «пехота за танками не пошла», и, достигнув рубежа 700 м западнее р. Черная, наши войска на нем и закрепились. «Черчилли», отойдя в боевые порядки пехоты, «встали в засады и в течении ночи отражали контратаки мелких групп пехоты противника, держа под огнем шоссе Урицк-Константиновка-Красное Село». Основная же танковая группа НПП 42-й армии к исходу 17 января прорвала оборонительную полосу противника на всю тактическую глубину, сломив сопротивление врага на рубеже долговременной обороны. Но германское командование, осознавая опасность для него направления по шоссе Пулково, Кургелево, Красногвардейск, развернуло на этом участке новый мощный опорный противотанковый пункт с большим количеством артиллерии и танков. Из-за местности фланговые обходы были невозможны, наступление наших войск на этом участке затормозилось и обе стороны начали импровизировать.

18 января в 11.20 49-й тяжелый полк прорыва повторно атаковал противника в направлении Константиновка, ст. Горелово. В этот раз через речку Дудергофка переправу сделали саперы. Веса «Черчиллей» она не выдержала, мост развалился, два танка затонули и после того, как из этой «великой реки» их вытащили на берег – требовали ремонта. К 14.30 был найден брод, через него речку форсировали 6 танков. При поддержке пехоты они овладели Константиновкой и ст. Горелово, где до утра и находились в засадах на северных окраинах этих населенных пунктов. 19 января с 13.00 вдоль полотна жд «Черчилли» вместе с пехотой двинулись к Володарскому (Сергиево), к 16.00 освободили этот населенный пункт и в 18.30 (после подхода частей 125 сд) находились в н/п Владимировка. Ночью с 2.00, находясь в составе передового отряда 125-й стрелковой дивизии, 49 тп наступал от Владимировки на Мал. Никифорово, Ромны, Райкузи, Настолово и достиг последнего населенного пункта в 5.30 утра. На этом совместные действия с 125 сд заканчивались – в 16.30 поступило распоряжение штаба БТ и МВ 42A о переходе «Черчиллей» в подчинение 117 ск. В 18.30 49-й полк начал перемещаться к новым рубежам для атаки и марш занял весь день и ночь 21 и 22 января.

22 января к 6.00 танки полка заняли исходную позицию южнее окраин Куприяновки, и, преследуя отходящего противника, к 15.00 овладели Бол. Верево и вели бой за Мал. Верево, Романовка. 23.01.1944 года – 49 тп боевых действий не вел, занимаясь эвакуацией и восстановлением материальной части. Только 24 января в 14.00 поступила новая боевая задача – форсировать реку Ижора и оказать пехоте 201 сд помощь в освобождении н/п Большое и Малое Замостье. К середине дня 25.01.1944 года все поставленные сутками ранее задачи были полностью выполнены. К 15.00 комдив 201 приказал наступать в направлении Пустошка, Пижма, отрезая пути отхода противника из района Красногвардейска в южном и юго-восточном направлении. К 18.00 три оставшихся боеспособными танка «Черчилль» достигли восточной окраины Пижмы, где столкнулись с упорным сопротивлением отходящего из района Красногвардейска врага. В результате ожесточенного боя два танка было подбито, а третий – сгорел. Наступать было уже нечем…

26 января в течении всего дня личный состав 49-го гвардейского эвакуировал и «свозил» в Романовку свои подбитые «Черчилли», чтобы собрать из них несколько боеготовых машин. Вечером в 20.00 в район Бол. Верево на укомплектование полка прибыло 8 легких танков БТ-5. Еще 12 машин БТ-5 находились в дороге к месту расположения части. 27.01.1944 весь день прошел в хлопотах по ремонту и укомплектованию матчасти экипажами и к его исходу в полку сформировали три боеспособных роты: одну – на тяжелых «Черчиллях» и две – на легких БТ. 28 января в 17.30 гвардейцы вместе с тылами выдвинулись из Романовки в Мал. Колпаны и к 22.00 сосредоточились в указанном населенном пункте. До обеда 29 января полк находился в Мал. Колпанах и только в 16.30 он двинулся в Рабитицы, где и сосредоточился к исходу суток – в 23.40. Следующий день тоже прошел спокойно – в бой танки не вводились, а 31 января 49-й гвардейский совершил через Извоз марш в Слепино, где вошел в состав противотанковых опорных пунктов вместе с артиллеристами 705-го и 1973-го ИПТАПов.

1 февраля 1942 года 49 тпп совершил очередной марш из Слепино в Осьмино, где и оставался до 6.02.1944 года, не имея боеспособной материальной части (видимо легкие и древние БТ-5, устаревшие еще в 1941-м, для тяжелого танкового полка прорыва не подошли). 6 февраля на основании шифротелеграммы штаба Ленинградского фронта 49-й гвардейский выводился из состава войск 42А в резерв Ленинградского фронта для укомплектования материальной частью и пополнения личным составом. История «Черчиллей» в 49 тпп на этом завершается…

Подведем итоги. За половину месяца ни одного вражеского танка 49-м гвардейским уничтожено не было, так как с бронетехникой противника танкисты 49 ттп могли и не встретиться (у немцев на данном участке фронта имелось совсем немного танков и САУ). Зато было уничтожено 13 орудий противника, 25 ДЗОТов и 17 минометов врага. Потери в живой силе у врага от действий 49-го танкового полка оценивались примерно в 240 человек. Собственные безвозвратные потери полка составили 23 человека: 8 офицеров, 13 сержантов и 2 рядовых. Ранено было 43 человека: 24 офицера, 14 сержантов и 5 рядовых. Пропавших без вести не имелось. В сравнении с другими тяжелыми танковыми полками прорыва, приданными 42-й армии, эта не лучшая, но и не худшая статистика. Тем более, что 49-й танковый все-таки с оговорками, но действовал на второстепенных направлениях. Так как 49 ттп участвовал в освобождении Красного Села он стал носить почетное наименование «Красносельский». А 22 марта 1944 года указом Президиума ВС СССР 49-й гвардейский тяжелый танковый полк был награжден орденом Красного Знамени и стал Краснознаменным. Достойный результат за две недели боев.

Илья Мощанский